Выслушал "монолог боли" Гараев В. "КИТАЙСКИЙ СИНДРОМ" Сергея Шарабина.
«КИТАЙСКИЙ СИНДРОМ» Сергея Шарабина больной церебральным параличом пытался вылечиться в Китае, но наши чиновники лишили его последней надежды
Сергей Шарабин – 40-летний инвалид из Калуги, но он – не просто инвалид. Он из природы тех людей, кто не смиряется со своей судьбой и по-прежнему верит в своё спасение. Он уверен – церебральный паралич излечим, но… только не в России, где участь инвалидов – это всеобщая жалость и нищенская пенсия.
– Сергей Николаевич, почему вы уверены, что вам помогут в Китае?
– Я болен с самого моего рождения – в результате халатности медперсонала, принимавшего роды. Церебральный паралич, поражение верхних и нижних конечностей.
Всю свою сознательную жизнь я хочу только одного – почувствовать себя физически полноценным человеком, способным отдать все свои силы и знания обществу.
Конечно, я много для себя достиг: для меня уже хорошо, что я работаю – тренером в детской шахматной школе. Но надежда никогда не оставляла меня.
Когда десять лет назад открылись границы, все мои мысли были связаны с возможностью поездки в Китай. Только там медики берутся за лечение таких, как я.
Я знал, я был просто уверен – они мне могут помочь.
И, в конце концов, я был вынужден принять не простое, учитывая моё физическое состояние, решение – самостоятельно поехать в Китай. Многие после первой зарубежной поездки спрашивали меня – не страшно было отправиться одному в такое далёкое путешествие? Нет, не страшно – страшно оставаться больным.
Средства на поездку я использовал свои, собранные за долгие годы нелёгким учительским трудом. Большую помощь и поддержку оказала мне городская Дума Калуги.
Через туристическую фирму «Салют-Интур» я приобрёл билет на самолёт, оформил все документы и в июне 1998 года один, без сопровождающих, вылетел в Пекин. Я был очень польщён тем, что во время полёта командир самолёта специально вышел в салон, чтобы узнать о цели моей поездки, о самочувствии, пожелал мне успеха. В Пекине меня встретил переводчик, предоставленный туристической фирмой. Тут же отправился во Всекитайский Центр лечения и реабилитации инвалидов. Возглавляет эту клинику, До Пуфан (сын Дэн Сяопина). Как я потом узнал, я был вторым человеком из стран СНГ, попавшим на приём в эту клинику. До этого несколько лет назад в ней проходил лечение внук тогдашнего министра иностранных дел СССР Э. Шеварнадзе, полностью, кстати, вылеченный китайскими медиками.
Я был снова приятно удивлён тем отношением ко мне, которое проявили сотрудники этой клиники. Меня сразу принял главный врач центра Сюй Цзеньтэй, были вызваны заведующие различными отделениями Центра. Я заявил, что согласен на любые методы лечения, в том числе экспериментальные. Это просто потрясло китайских врачей.
Они осмотрели меня, ознакомились с историей болезни, которую я привёз из России. Вывод был однозначен: они берутся за моё лечение. После прохождения полого курса лечения моё физическое состояние заметно улучшится, так как нет органического поражения. Кроме того, за весь курс лечения тогда собирались с меня взять минимальную сумму, установленную только для граждан Китая. Полный 280-дневный курс лечения обошёлся бы в 33734 доллара.
Передо мной впервые за долгие годы забрезжил луч надежды.
– Но ведь сумма в 33 тысячи долларов – просто фантастическая для простого человека?
– Естественно, что мне пришлось вежливо поблагодарить всех и отправиться назад в Калугу. У меня было два – попытаться собрать деньги «с миру по нитке» с помощью поддержки спонсоров или различных ведомств. А второй путь – снова поехать в Китай и искать клинику подешевле.
– Вам удалось собрать деньги?
– Нет, не удалось. Губернатор области при встречах всегда обнимает меня, приветливо разговаривает, но никакой реальной помощи после этого не оказывается. Более того – когда местные медицинские начальники узнали, что я хочу лечиться в Китае – они начали мне всячески мешать. О какой помощи тут можно было вести речь? Простой бумажки с ходатайством не добьёшься. Несколько лет я ходил по инстанциям, ездил в Москву, пытался пробиться к Примакову, искал спонсоров – бесполезно. Открыл счёт в банке, просил помощи через прессу – но деньги почти не поступали. А когда поступали – банк почему-то отправлял их…обратно. Причина – якобы какая-то ошибка в «платежах».
Конечно, у людей сейчас и без меня полно проблем, но мне нельзя было ждать. Китайцы предупредили – ещё немного, и возможность терапевтического лечения будет упущена. Оперировать будет сложнее, болезненней и дороже.
Поэтому, 8 августа прошлого года я снова полетел в Китай. Меня встретили представители из туристической фирмы.
Я был не в состоянии даже оплатить проживание в отеле. В Пекине руководители китайской туристической фирмы с меня взяли символическую плату, как они выразились, которая за шесть дней проживания в отеле и шведский стол составила девяносто долларов США. Я даже не рассчитывал, что буду жить в таких прекрасных условиях. В первые сутки меня разместили на двенадцатом этаже, с которого можно было смотреть на город как с высоты птичьего полёта. В номере были предусмотрены все удобства для здорового человека. Вечером того же дня ко мне поднялся администратор, неплохо разговаривающий на русском языке, и поинтересовался, устраивает ли меня номер. Я его поблагодарил за предоставленные условия и во время беседы, как бы между прочим, обронил фразу: «К сожалению, ванну принять не смогу. Когда буду в нее залезать или выходить, то не смогу удержаться на ногах и упаду на кафельный пол». Высказанное мною сожаление неожиданно было принято к сведению. Утром следующего дня меня перевели в специальный номер, в котором всё до мелочей было предусмотрено для людей с нарушением опорно-двигательного аппарата.
Китайские граждане всячески помогали мне на улице, в отеле, в столовой.
Начались мои хождения по клиникам. Я посетил несколько лечебных учреждений, в которых прошел углубленное медицинское обследование. Специалистами было сделано заключение: «Потеряно важных два года. Надежда на положительный результат лечения по-прежнему сохраняется, но необходимо до сентября 2001 года начать интенсивный курс лечения. Если этого не случится, то начнётся необратимый процесс в организме».
И вот чудо! Одна из клиник бралась меня лечить в течение двух лет – всего за 600 долларов. Продление визы стоило ещё 50 долларов. Но это были уже не 33 тысячи, о которых было страшно думать. И вот, когда я был так близок к долгожданному спасению – в дело вмешались представители российской туристической фирмы.
Они сказали, что китайцы меня обманывают, что 600 долларов – это только цена препарата. На самом деле придётся платить за проживание, за обслуживание, за питание и т.д. «Возвращайся домой, бери специальную визу и возвращайся снова». Так или иначе, когда я поднимался в самолёт – у меня было ощущение, что меня лишили последней надежды, всего, чем я жил.
Даже стюардесса поняла моё состояние и все семь часов полёта поила меня бесплатным кофе. Я возвращался домой, как в тюрьму…
– Вы надеетесь еще на что-то?
– Мы, больные не вписываемся в этот мир, где за все надо платить. Это замкнутый круг – больной человек не может заработать, но его не лечат, пока кто-нибудь не заплатит. Поэтому все инвалиды – обречены. Не потому, что нас обрекла природа, а потому что нас обрекло на гибель общество, лишенное сострадания и милосердия. Ну что, казалось бы, для какого-нибудь банка, фирмы или ведомства тысяча долларов? А для меня это было бы новым рождением, надеждой на счастье, на обретенье семьи, на любовь.
Но я уже почти ни во что не верю… Знаете, я ведь во время своей второй поездки в Китай решил: если мне не удастся заново продлить визу, домой не вернусь, убегу в Тибет.
– Вы это серьезно?
– Конечно. Я даже предупредил родителей об этом. Но что может беспомощный парализованный человек, когда его хватают здоровые, накаченные ребята и чуть ли не несут на регистрацию.
Я лучше бы умер в Тибете, чем снова вернуться в этот склеп…
Выслушал «монолог боли» Вагиз Гараев
“Отражение плюс”. № 6 (136), март 2001 г.