Бьорк, самая странная певица наших дней, рассказывает об окружающих ее повседневных звуках, из которых и рождается ее музыка. //Опубликовано в Time Out London №1326
- Я себя чувствую немного странно,- признается Бьорк, кутаясь в огромный одуванчиковый жакет на заднем сиденье такси. - Я типа целый день мертвая была.
Если не считать последних пяти минут, весь вторник Бьорк провела у подножия утеса в позе мертвеца. Это идея режиссера Мишеля Гондри, автора волшебных клипов на ее синглы "Human Behaviour" и "Army of Me". На повестке дня - еще один клип на последнюю песню Бьорк "Hyperballad". Нам удалось поймать исландское чудо на полпути между окончанием ее американского тура, большим концертом на лондонском стадионе "Уэмбли" и отъездом в родную Исландию на день рождения.
- Посреди тура у меня пропал голос, - жалуется Бьорк. - Я профессионально пою с 11 лет.Меня совершенно испортили: я могла вопить и орать, а голос никуда не девался. Некоторые вещи казались мне очевидными, но потом это пришлось пересмотреть. Нужно было сделать выбор: тусоваться с друзьями или петь? А я была самой непослушной девчонкой в мире:меня воспитывала мать, которая на вопрос, можно ли мне съесть 97 бананов, всегда отвечала: "Ну, валяй". Я сама одевалась, не было никакой дисциплины - полная анархия в самом веселом, хипповском смысле. Хочешь слопать три кило морковки - вперед, прыгнуть в ванну, полную меда, - не вопрос. Просто не думай ни о чем.
А в этом турне я за пределами своего закутка в автобусе проводила максимум пару часов в день - когда была на сцене. График у меня был расписан так строго, что я чувствовала себя олимпийским чемпионом. С другой стороны, я теперь вроде Индианы Джонса: зарезала тигра, замочила всех фашистов и теперь снимаю пенки. Голос вернулся, и я торчу в полный рост. Самый напряженный концерт был в Сан-Диего, где у меня из нескольких октав диапазона осталась одна. Пришлось менять все мелодии, в конце я просто рыдала. Больше всего меня раздражало то, что публика была невероятно приветливой. Они хлопали и кричали, вызывали на бис, а мне хотелось выбежать и закричать: "Да как вы смеете хлопать! Это же был мой худший концерт! А для вас это ничего не значит, хорошо я пою или нет, вам все равно! Лучше бы помидорами в меня швырялись - это было бы, по крайней мере, честно!" В конце концов, я разрыдалась: я ведь сверхэмоциональная. Ну и, конечно же, это Калифорния, поэтому они все рыдали вместе со мной, а потом ждали меня снаружи, чтобы дать мне 900 таблеток от кашля.
Со мной до сих пор случаются очень странные вещи. Например, я сижу на фотосессии, и мне предлагают что-нибудь выпить. Я прошу воды, но никто не говорит, что у них есть все что угодно, кроме воды. Вместо этого кто-нибудь бежит за пару километров в магазин, чтобы принести мне воды, хотя мне вполне хватило бы апельсинового сока. У меня это в голове не укладывается. Вообще меня ужасно смешит, что люди обо мне думают. Если меня ведут на обед с людьми из моего американского лейбла, то они всю дорогу просто пялятся на меня. А я веселюсь и рассказываю им истории про трансвеститов и динозавров. Но я не принимаю это на свой счет. Если бы я встретила Дэвида Эттенборо (знаменитый британский режиссер-натуралист. - Прим. Time Out), я бы, наверное, с ним говорила о долбаных насекомых.
Наверное, это звучит смешно, но я верю, что самые обычные звуки имеют огромное влияние на нас. Когда я впервые привезла своего сына в Америку, он думал, что автосигнализации - это звери, которые живут между небоскребами. Он постоянно говорил: "Мамочка, мамочка, где они? Они волосатые?" Мой день обычно состоит из гула машин, щелчка тостера, но ведь есть еще и ветер, дождь, холод, человеческий голос - самое важное, что есть в нашей жизни. Поэтому я и хочу, чтобы в моей музыке были человек, ветер, птички, природа, солнце и луна, океан, земля, потому что можно жить посреди долбаного Манхэттена и все равно наслаждаться всеми этими вещами. Некоторые слушают мои альбомы и говорят: "В них нет цельности". Да пошли они в жопу. Какие у меня музыкальные корни? В каком-то смысле такой вещи, как исландская народная музыка, не существует, особенно в контексте поп-музыки. Я воспитывалась на многих вещах, так зачем же мне держаться за какую-то одну? Я не собиралась быть певицей Бьорк - супер-поп-звездой. Я могла бы писать струнные партитуры или играть на органе в чешской церкви. Это меня не печалит: все обстоит так, как и должно быть. Но музыкой я собираюсь заниматься до 85 лет.
Бьорк снялась в фильме Ларса фон Триера "Танцующая в темноте" и написала к нему потрясающую музыку. Она записала альбом "Medulla", в котором нетни одного инструмента, только человеческие голоса, и остается самым интересным авангардистом поп-музыки